Мысленная, с пробелами запомнившаяся фраза: «Все ... а ... с похвалой отозвалась о небесах» (последним словом в последний миг что-то зашифровано - оно введено после мимолетной задержки).
8872
Мысленные фразы (молодым мужским голосом): «Ой, совсем забыл! Был я у этого самого».
8873
То ли склад, то ли пункт снабжения, расположенный в просторном помещении с высоким потолком. Смутные, темные фигуры посетителей (и я в их числе), столы с наборами продуктов. Люди неторопливо выбирают себе нужное, расплачиваются, и на этом фоне регулярно повторяется совет о пользе молока (оно своим аппетитным белым цветом контрастно выделялось на темном фоне всего остального).
8874
В полном света и воздуха зале кафе, слева, за вычурным металлическим, окрашенным белой краской круглым столиком сижу я (среди трех незнакомых мне, условно видимых посетителей). Официантка приносит и раздает нам прекрасно изданные карты меню. Вижу на нижнем краю своей карты собственную, вписанную от руки фамилию (возможно, она была немного искажена, но там, во сне я не обратила на это внимания). Нижние кромки пары центральных букв скрыты полузасохшей кляксой заварного крема. Не отрывая от нее взгляда, пытаюсь понять, как попадают на карты фамилии посетителей и зачем это делается (моя уверенность в том, что фамилии соседей по столику тоже вписаны, мимолетно подтверждается демонстрацией их экземпляров меню; отчетливо виделись лишь они и наш белый столик).
8875
Мысленные, неполностью запомнившиеся фразы (мужским голосом): «УжЕ ... пожиже. Он на Витебском вокзале...».
8876
В финале длинного спокойного сна, отвечая на уточняющие вопросы о ценах, говорю: «Потому что я спряталась где-то и подслушала». Я произнесла эту фразу наяву, шепотом, и она меня разбудила.
8877
Расплачиваясь за какие-то покупки, отхватываю пятерней комья пластичного материала (мягкой глины?) и протягиваю их продавцам. Дело происходит на торговой площади; отчетливо виделся и осязался в этом смутном, нецветном сне лишь пластичный материал.
В конце спокойного полнометражного сна готовлю для кого-то овощное блюдо. Горячие тушеные овощи в стеклянной миске стоят передо мной на столе общественной кухни. Нарезаю полосами свежие красные перцы, ломтики падают в миску, поверх овощей, и прямо на глазах, в ускоренном темпе переходят в состояние тушеных, что меня слегка заинтересовывает и удивляет.
8879
Светлый спокойный сон, в котором я со своими бывшими сотрудниками отдела программирования обсуждаю какую-то тему. Запомнилось, что либо в ней, либо в наших приемах рассуждения было что-то странное (на мой несновидческий взгляд).
8880
Мысленная фраза (женским голосом): «Ну что?»
8881
Мысленный диалог (мужскими голосами). «Вот так вот сидишь хорошо сидишь». - «При нём».
8882
Мысленный, с пробелом запомнившийся диалог (мужскими голосами). Зрелый, степенно: «Я думаю, ... разок один». - Молодой, быстро: «И еще, может быть, пить чай».
8883
Мысленная фраза (задиристым женским голосом): «А он говорит: а я не знаю».
8884
Мысленная фраза (деловито): «В северную Атлантиду».
Этот непродолжительный сон (с моим пассивным участием) был таким ошеломительно красочным, ярким, что проснувшись после него и несколько раз воссоздав его в воображении, я утвердилась в мысли, что это был не сон, а ВИДЕНИЕ. Но снова уснула, не законспектировав его, и к утру он забылся.
8893
Разговариваю с молодой крупной высокой женщиной. Мы неторопливо бродим по большому неуютному торговому центру, присаживаясь где-нибудь ненадолго, и снова бесцельно бредем наугад. И все это время я рассказываю всевозможные истории о животных. После одной, самой (на мой взгляд) любопытной, говорю: «Представляешь?» Спутница, дотоле хранившая молчание, отвечает: «У меня не хватает для этого воображения. Вы, когда захотите...» (дальше дословно не запомнилось, женщина дает понять, что равнодушна к животным, так что когда я захочу нейтрализовать ее, я могу рассказывать именно о них). Тут обнаруживается, что я где-то забыла свой зонт. Отправляемся, так же неторопливо, и теперь уже молча, на поиски. Оказываемся в небольшой пустой секции, где в углу стоят швабры (и прочие приспособления для уборки этого центра). Полагая, что зонт должен быть тут, внимательно все осматриваю, и не найдя его, огорчаюсь (на мой несновидческий взгляд, чрезмерно). Сон был нецветным, спутница ощущалась условно, как и всплывший в памяти зонт, к ручке которого был прикреплен какой-то мой документ (удостоверение личности?)
8894
Мысленная фраза (спокойным мужским голосом): «Я же даже не бранил, я же даже позвонил».
8895
Мысленные фразы (женским голосом): «Мой анализ крови? Его нету».
Мысленная фраза (женским голосом, дружелюбно, с мягкой улыбкой): «Я поняла» (это относится к чьему-то сообщению).
8897
Смотрю на листы с аккуратным печатным текстом (на незнакомом мне наяву языке). Легко перевожу и записываю пару фраз и показываю их Пете (содержание фраз не запомнилось).
8898
Некто, находящийся за границей поля зрения, кладет мне на ладонь сдачу — несколько монет разного достоинства.
8899
Непонятного назначения большое помещение, заставленное низкими кроватями, на которых сидят люди, держащие в руках небольшие стеклянные цилиндрические сосуды с набором камешков. Между кроватями ходит женщина-инструктор, объясняющая нам, каким номером маркировать очередной вид камешков (они распилены пополам, и мы должны карандашом надписывать номер на обеих половинках). К моменту начала сна добираемся до шестого образца (инструктор назвала его номер и подкласс на смеси русского и еще какого-то языка). Я с нумерацией подзапуталась (из-за невнимательности), зачем-то вышла из помещения, вошла в соседнее, оказавшееся почти таким же (люди с камешками сидят там на разложенных по полу матрацах). Вдруг осеняет, что я могу выпутаться из затруднения элементарно. Подхожу к ближайшему человеку, спрашиваю: «Какая часть?» Он отвечает: «Седьмая, минеральная». Смотрю на содержимое своей банки, слышу, как одна из женщин громко объясняет, что камешки лучше (с какой-то целью) хранить в холодной проточной воде. Вижу, как моя банка наполняется ледяной, хрустально чистой проточной водой (вода, камни и сосуд виделись предельно ясно, а остальное — условно, в темноватых тонах).
8900
Мысленное обращение (женским голосом): «Мальчишки!»
Просторная жилая комната, в задней части которой находится мама*. Наклоняюсь над двумя стоящими бок о бок спальными местами (только что, как подразумевается, обновленных обивщиком мебели). Ложе каждого, покрытое серой, похожей на дерюгу, обивочной тканью, утоплено в массивный прямоугольный остов (высотой с треть метра) из гладкого, похожего на мрамор камня. Нажимаю ладонями на безупречно натянутую ткань правого ложа, и с удивлением прощупываю под ней крупный строительный мусор — кирпичи, деревянную балку и т.п. Провожу руками вдоль ложа, с недоумением везде нащупывая мусор. Он не только ощущается, но и каким-то образом отчетливо видится (что не вызывает удивления). Выпрямляюсь, смотрю на мусор. Сквозь его прорехи теперь видится ярко освещенное желто-оранжевым светом непонятное обширное подпольное пространство, где находится смутно различимая madame Икс (сон был натуралистичным; лиц персонажей я не видела).
8902
Неотчетливый сон, среди персонажей которого был Сефич*, чье незапомнившееся заболевание мы обсуждали.
8903
Мысленные фразы (женским голосом): «Что же мы недавно сделали, ребята? - бодро вопрошается, и тут же повторяется задумчиво: - Что же мы недавно сделали, ребята?»
8904
Мысленные фразы (женским голосом, обстоятельно): «В большом зале. В большом зале, помнишь? В электроаппаратовских музеях».
Несколько параллельно стоящих обшарпанных жилых домов (этажа в три). На газонах между ними рабочие начинают устанавливать новые ярко-желтые газовые баллоны (кажется, предполагается зарыть их в землю — для безопасности?) Кучка жильцов дискутирует с рабочими — никому не хочется, чтобы потенциально опасные баллоны были установлены вблизи конкретного дома конкретного жильца (все, кроме баллонов, виделось нечетко, в неряшливых темных тонах). [см. сон №8906]
Вижу (извне) себя, спокойно стоящую на газоне у тех самых домов из предыдущего сна (судя по лицу, мне было там лет двадцать). [см. сон №8905]
8907
Еду на автобусе в аэропорт, у меня запланирован кратковременный визит в город, в котором я когда-то жила. Представляю, как вхожу в нашу бывшую квартиру на Рябинной улице и беру там (на память) какой-то сувенир. Это был темный, вытянутый в длину предмет, отчетливо пригрезившийся. Спохватываюсь, что нужно забрать нечто более существенное: зимние вещи, необдуманно когда-то там оставленные, и в первую очередь — свою шубу (тут на некоторое время предстает шуба). Замечтавшись, проезжаю, повидимому, нужную остановку, выхожу в незнакомом месте симпатичного гористого городка. С удовольствием осматриваюсь, понятия не имея, в какую сторону идти (на какой автобус). Тут очень кстати появляется Тува, знакомая с этой местностью, и берется мне помочь. Ведет к автобусу, по пути попадается кафе, решаем перекусить, выбираем что-то соблазнительное, усаживаемся за стоящий на отшибе, обсыпанный крошками столик и принимаемся за еду (городок был прелестным; виделось все вживую, лишь персонажи были условными, темноватыми).
8908
Мысленные фразы (флегматичным женским голосом): «Я не. Я ни за что. Вот пойду и скажу что-нибудь такое» (эдакое).
8909
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (женским голосом, приветливо): «Когда ... Румянцев? Вот я и говорю» (именно об этом).
На дисплее появляется, становясь все более отчетливым, текст, напечатанный готическим шрифтом. Каким-то образом становится известным, что текст имеет отношение ко мне (или к моим снам, не запомнилось точно).
8911
Старая неряшливая изба, в которой находится несколько человек. Madame Икс чинит нам какие-то мелкие неприятности. Потом на полу комнаты появляется темный чечевицеобразный диск диаметром с треть метра. Смотрю на яркую никелированную нашлепку по центру диска, кто-то предполагает, что это взрывное устройство, все бесшумно разбегаются. Я была почему-то полуодета, и поэтому отважилась выбежать лишь в соседнюю комнату. Но потом трезво подумала, что если заряд мощный, то может разнести весь дом. Вынужденно стараясь не думать о своем неглиже, покидаю избу, однако взрыва так и не последовало (сон нецветной, в темных тонах; персонажи были полубесплотными, условными, темными; madame виделась отчетливей, а диск — совсем ясно).
8912
У меня и еще у одного человека в руках кипы листов, занимаемся их пересчетом. Человек называет сумму своих листов, мне она кажется завышенной. Он называет промежуточные суммы, начинаю их складывать (в уме), и не завершив расчета просыпаюсь.
Собираем полученный в разобранном виде холодильник. Пары указанных в спецификации полок не хватает. Поразмыслив, решаем, что вместо них можно использовать (в эксплуатации) заморозитель, поскольку отсутствующие полки предназначались для замораживаемых продуктов. Предполагаем, что заморозитель встроен взамен них - повидимому, нам прислали другую модификацию.
Мысленные фразы: «Ищите по головам. По головам своих метриков».
Мысленная фраза: «Как они — шесть дней в неделю, почти пешком».
Мысленная фраза (возможно, моя): «Силой мысли, силой знания и силой памяти».
Фрагмент мысленной фразы: «Согласна, но без нитротолуола...».
Мысленная фраза: "И не заплатил (за своих работников)" (речь идет о фондах, в которые должен вносить деньги работодатель).
Мысленные фразы (женским голосом): «Ты говоришь, (что) никому не скажешь? Ну и пожалуйста, не говори, пусть будет так».
Мысленно напевается (в темпе allegretto): «Кто я такой, кто я такой, кто я такой».
Один из периодически повторяющихся (с разными вариациями) снов о прекрасном море, к которому нужно спускаться с кручи. На этот раз там были короткие тексты-абракадабры, которые выглядели как бы правильными, но прочесть их было невозможно. Они появлялись в воде, у берега, только по выходным дням, и составлялись из живых рыбок. Рыбки изгибались так, что из каждой получалась буква или часть буквы. Рыбки знали свое место и не двигались, слабо пошевеливая плавниками. Лишь одна находилась в беспрерывном движении. Она то занимала место почти в конце одной из фраз, то выплывала оттуда, то снова возвращалась, как будто не была уверена, что это действительно то место, которое надлежит занять именно ей. Наблюдаем за славной рыбкой, вызывающей симпатию своей живостью. Решаем ее угостить, протягиваем что-то белое, пушистое на прутике. Рыбка перестает сновать, подплывает и бесстрашно и весело угощается, захватывая кусочек за кусочком с отменным аппетитом.
В конце сна среди персонажей появляется ребенок, сын незнакомого мне мужчины. Захотелось подойти к малышу. Бессловесно дается знать, что это невозможно — ребенок временно изъят, изолирован, в связи с тем, что его мать бросила семью, оставив сына на попечение отца.
Одеваю панталоны. Натянув на одну ногу, вижу внутри, между штанинами, большую плоскую черную пуговицу. Не пришитую, но при моих манипуляциях не только не падающую, но и не сдвигающуюся с места.
Мысленные фразы (рассеянно): «Что бы ему написать? Мой дядя...» (фраза обрывается; начало ее является подлежащим).
Мысленные фразы (с непередаваемым оттенком): «Again. Again?»
Мысленная, с пробелами запомнившаяся фраза (спокойным мужским голосом): «За ... она сама ... или за эти две окончательные недели».
Оказываюсь в клиновидном пространстве между каменной стеной и спиной молодого религиозного мужчины в черной одежде (между ними небольшой зазор, сквозь который мне не протиснуться). Пытаюсь оттеснить мужчину, он не реагирует, присматривая за играющим в песочнице ребенком. Каким-то образом высвобождаюсь. За песочницей высится старая каменная ограда электрической подстанции, ее территория видится сверху. Указываю мужчине на громоздкий допотопный трансформатор с облупившейся кроваво-красной краской. Говорю, что имела в виду именно такой, когда когда-то раньше говорила ему о предмете, похожем на баранку (или бублик). Любопытно, что в первой половине сна мужчина воспринимался как незнакомец, а разговариваю я с ним как с человеком, которого хорошо знаю. И еще: на мой (несновидческий) взгляд ничто не мешало выйти из клиновидного пространства, но во сне это оказалось совсем непросто.
На летний отпуск приезжаю с приятельницами (на поезде) в глухомань. Долго идем среди буйно разросшейся зелени от одинокого полустанка до места. На просторном чердаке дома, в котором мы остановились, стоит мой письменный стол и вольер с Тимкой. Вторая кошка, Мицци, находится с нами в доме. Периодически поднимаюсь проведать Тимку. Однажды обнаруживаю исчезновение письменного стола. Пытаюсь выяснить его судьбу у появившихся (до моего прихода) рабочих, чем-то занимающихся на чердаке. Их наигранное недоумение наводит на мысль о лжи. Иду с кошками на прогулку, захожу в учреждение. Мицци спрыгивает с рук и исчезает. После безуспешных поисков пускаюсь в обратный путь с Тимкой. По дороге ласкаю, глажу, целую ее, размышляю, как найти Мицци. Думаю, сможет ли она в крайнем случае отыскать мое новое (ей уже знакомое) местопребывание, больничную палату. Мы с Тимкой уже там, в большой многоэтажной светлой больнице. Идем по пустому коридору. Появившаяся санитарка ловко, на ходу заворачивает в целлофан пактик еды для кошки, дает его мне. Возникает непонятно кому принадлежащая мысленная фраза. Говорится, что просто удивительно, как такому рослому человеку (имеется в виду бегло показанный крупный мужчина), как это ему выделен такой маленький пакетик еды (имеется в виду пакетик, только что полученный мной от санитарки). Не обращаю внимания на фразу, мои мысли заняты Мицци — как она, где она, найдется ли. Подумываю, что пора, пожалуй, нам с приятельницами побеспокоится об обратных билетах.
Длинный сон о том, как мы с Петей находились в каком-то (незнакомом?) городе и пользовались автобусом для каких-то поездок. Однажды, по какой-то причине сели в автобус другого маршрута (не довозящего до нужного места), но благополучно добрались до него пешком. В финале сна укладываемся спать в какой-то комнате, на полу, перед диваном. Петя уже лежит, я расстилаю себе постель поблизости. Петя говорит что-то типа «Как мне хорошо». Несмотря на мягкий, спокойный тон, мне померещилась в его фразе приставка «не». С беспокойством переспрашиваю, Петя повторяет, что ему хорошо.
Мысленная фраза (женским голосом, неторопливо): «Около нее — мужчина, пытаясь ее перебить».
Мысленный, с пробелом запомнившийся диалог (женским и мужским голосами). Мягко, издалека: «Можно?» - Близко, четко, грубовато: «Но ... уже обозначено».
Недостроенная ограда из светлых камней, по поводу которой мысленно говорится (возможно, мной): «Пассаж из крепких...» (фраза не завершена).
Мысленно сообщается, что в периоды (моменты), когда я оказываюсь не в состоянии управлять собой, мною управляют Свыше. Демонстрируется движение условной человеческой фигурки по горизонтальным линиям (как на листе линованой бумаги). Фигурка проходит линию до конца и спускается на следующую. Подробно объясняется суть управления. Темная прямоугольная голова фигурки похожа на футляр. Когда все в порядке (когда я управляю собой сама), голова слабо светится изнутри. Когда же голова прерывает работу, сверху протягиваются к ней тонкие светлые связующие нити.
Супермаркет ломится от обилия продуктов и покупателей с грудами пакетов. Среди этой вакханалии стоит продавщица, смотрит вокруг и заявляет: «На следующий день я им не оставлю ничего». Меня забавляет интонация - столько было в ней искренней, наивной уверенности, что продавщица лучше всех осведомлена о том, что "им" (покупателям) полагается и в каком количестве. Не удержавшись, говорю ей, что люблю это местное "им".
Мысленная фраза: «Но как же можно объяснить такие горячие случаи у Наташи?»
Легко читаю печатный текст (что-то нравоучительное). Бросилось в глаза, что лист был очень белым, а буквы — поразительно четкими, аккуратными. Скользя глазами по тексту, убеждаюсь, что могу читать его в любом месте (а это косвенно свидетельствовало, что я понимала, что дело происходит ВО СНЕ). По пробуждении прочитанное мгновенно забылось.
Из тарелки с аппетитной жареной картошкой и кусочками отварной говядины кормят взрослого человека. Ни кормящего, ни его подопечного не видно. Видна периодически проносимая вправо ложка с картошкой и мясом, да слышны подбадривания: «Еще. И еще». В какой-то момент невидимый кормящий задумывается, не лучше ли давать подопечному картошку и мясо по отдельности, поочередно.
Кто-то что-то пишет (или выводит узор) на большом листе бумаги в клетку.
Находимся в глухомани, в краткодневной поездке. По случайно оброненным Айс словам узнаю, что для приобретения обратного билета нужно явиться на полустанок (от нас удаленный), получить справку, сдать фотографию и на что-то поставить печать. Удивляюсь, что никто не сообщил мне об этом заблаговременно. Пытаюсь выяснить подробности у Айс, она отделывается странными уклончивыми отговорками. Прихожу на полустанок - Айс сидит там за одним из служебных столов и перебирает пачку белых листков для заметок. Темному (неопрятно-темному) сну противостояли лишь эти белые листки бумаги для заметок.
Уйма гостей в большом зале, на моем дне рождения. Я и еще несколько человек хлопочем вокруг заваленных снедью столов, остальные в ожидании застолья мирно беседуют в левой части зала. У нас складчина, всего много (может быть, поэтому мы так долго копаемся, хотя требуется лишь разложить готовые закуски). Но вот приготовления закончены, выдвигаем столы, расставляем стулья. Все оживились, подтягиваются поближе. В центре зала Жан-Клод с озорным видом демонстрирует свой способ раскупоривания шампанского. Опускает бутылку на пол, ставит ногу на пробку, давит на нее своим (немалым) весом. Пробка уходит вниз, но недостаточно. Жан-Клод вынужден еще пару раз балансировать на бутылке. Давление в ней возрастает, на кромке горлышка появляются пузырьки. Все глаза устремлены на пробку. Она сдвигается с места, медленно ползет вверх (гости виделись условно, а шампанское и кое-что из снеди - отчетливо).
По петиному указанию приступаю (или собираюсь приступить) к уничтожению каких-то ненужных элементов.
Мысленный, с пробелом запомнившийся диалог. Нерешительно: «...о-ой, нет». - Издалека, уверенно: «Это наши Духи».
Изголовье постели, заправленной светло-горчичным бельем, на котором раскрошена шоколадная оболочка от детской сладости.
Вижу друга* мистера Krackа, он необычайно весел (сегодня сорок дней как его не стало).
Мысленная фраза: «Горный сок, а?» - с подначкой произнес мужской голос и грубо захохотал (заржал).
Сон, одним из персонажей которого был Рэм.
Лежа в постели, с любопытством слежу за паучонком, детенышем паука из предыдущего сна. Почти круглый (с ноготь большого пальца), он проворно исследует поверхность нижней половины моего живота, то и дело зачем-то приостанавливаясь. Забеспокоившись в конце концов, не выбирает ли он место для укуса, я паучонка стряхиваю (все виделась отчетливейше). [см. сон №8714]
Мысленные фразы: «Я устала. И не хочу спать».
В просторную комнату селения Адамс вносят тарелку с зелеными яблоками, покрытыми тонкой коркой серой засохшей грязи. Сельчане, как ни в чем не бывало, едят их немытыми. Из-за этого мне неудобно мыть яблоки себе и Пете (предпочитаю в таких случаях быть как все и надеяться, что авось обойдется). Режу яблоки пополам, невольно отмечая, как чисты, свежи, сочны они на срезе по сравнению с загрязненными боками. Возникают сынишки Камилы. Протягиваю им яблоки, Додо деловито осведомляется, мытые ли они.
Петя гостил у меня, а теперь собирается обратно, в селение Адамс. Ушел за покупками, внезапно возвращается, говорит, что пора ехать. Кудахчу, к чему такая спешка, он что-то отвечает (так, как делает подчас наяву, когда слова произносятся, но информации не выудить). Вижу у него на голове белую повязку, из-под которой, справа, выступают капли крови, в тревоге спрашиваю, что случилось. Он опять увиливает, я, разумеется, не успокаиваюсь. Действие переносится в селение. В старом сарае женщина ждет для разговора того, кто ударил Петю. Кручусь поблизости, решаю уйти, потом думаю, что следует послушать, что случилось. В сарай входит чернявый парень (временный работник). Говорит мне, что деньги ему нужны для оплаты учебы дочки. На поляне перед сараем появляется малышка в школьной форме. Спрашиваю, не его ли эта девочка, он отвечает, что его. Объясняет про Петю. Говорит, что тот зашел в его жилище и сказал отнести на место лопаты, которые бросил этот работник. Работник разозлился на замечание, ну и...
Спускаемся по крутой, загроможденной валунами тропе. Передо мной идет Веста, за мной - Мия (мои двоюродные сестры, все мы очень молоды). Идем легко, без напряжения, с разговорчиками. Веста (в связи с чем-то?) говорит, что над их семейным кланом неотступно висит угроза страшной кары. Спонтанно (без какого-либо явного умысла) толкаю ногой большой камень. Он летит вдоль тропинки, отскакивая от валунов, разгоняясь, и все выше подлетая. Вот он уже совсем близко от Весты. Хладнокровно слежу за его полетом, с одинаковой вероятностью допуская любой исход. Отскочив от очередного валуна, камень по широкой дуге пролетает высоко над головой Весты. Она испуганно оборачивается. Говорю, что "знала", что камень ее не заденет. Она переводит дух: "Ух, как ты меня напугала".
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (мужским голосом, деловито): «Да, самое главное — что от ... такой запах не классный" (не ароматный).
Окончание мысленной фразы: «...и ... на самой (последней) странице Веддингтонской тетради» (за слово в скобках не ручаюсь).
Мысленная фраза: «Да, по крайней мере по подписке она никому не рассылалась?»
Распрощавшись с мамой* и сестрой, оказываюсь в Москве (в командировке). Пытаюсь на основе предыдущего опыта найти недорогое пристанище, брожу в надежде, что может быть, вспомню что-нибудь. Вхожу в холл высотного здания, деловые люди с сосредоточенным видом изредка пересекают его в разных направлениях. В руках оказывается двухколесная тележка с большим темным чемоданом. Выхожу на широкое крыльцо, осторожно спускаю по ступеням тележку, опять бреду наугад. В проходном дворе играют с мячом подростки. Оказываюсь на улице, с которой открывается красивый вид на раскинувшийся внизу участок Москвы. Останавливаюсь полюбоваться, опять брожу (уже без чемодана) по широкими улицам. Подумываю, за неимением выхода, вернуться на ночь к маме. Но для этого нужно отыскать магазин деликатесов и накупить ей вкусных вещей (это казалось непременным условием). Однако деликатесные магазины перестали попадаться на глаза. Брожу в надежде наткнуться либо на дешевую гостиницу, либо на деликатесный магазин.
Где-то плутаю. Оказываюсь у билетной кассы, покупаю билет, интересуюсь названием кинофильма. Кассирша, довольная, что продала билет, отвечать отказывается. Спорю, решаю обратиться к ее руководству. Мне называют невообразимую фамилию (что-то вроде Дромызгайло), повторяю ее про себя, и от этого просыпаюсь .
Мысленная, с пробелом запомнившаяся, незавершенная фраза (женским голосом): «Когда я ... я отказалась от предложенной мне работы таким образом, что...».
Человеку дают завуалированную взятку. Не деньгами, а гарантией оплатить услуги сиделки на время его непродолжительной отлучки из дома.
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «И та сила, которая ... его не устраивала».
Подхожу к парадной дома на улице Рябинной. На цементном крыльце лежит маленький пухлый мальчик в тесноватом темном пальто. Сон сморил ребенка, голова сползла в выщербленное в крыльце углубление, мальчик, не открывая глаз, ворочается, пытаясь устроиться удобней. Не знаю, что делать, пробую хотя бы подложить ему под голову его собственную, лежащую тут же вязаную шапку. Подходит молодая женщина (воспринимаемая как соседка). Говорю, что если ребенок оказался в таком положении по недосмотру своей шестилетней сестры, то лучше ничего не предпринимать, чтобы не навлечь на нее кару. Но если он спит на крыльце по недосмотру взрослых или из-за дурного обращения с ним, нужно отреагировать.
Общаюсь с крупной (типа лабрадора) собакой светлой масти.
У меня находится Духовидец — человек в черном костюме, с седой фрейдовской бородкой. Наша одноразовая встеча предусматривает разговор на какую-то тему, молча ждем чего-то, чтобы его начать. Духовидец вдруг спрашивает: «Который час?» Отвечаю, а он, чуть помедлив, говорит: «Я, пожалуй, съезжу домой, перекусить» (вместо последнего слова был, возможно, использован синоним). Сон бегло, смутно показывает направление в сторону жилья Духовидца — довольно далеко, за железной дорогой, в соседнем районе. Нерешительно предлагаю: «Давайте я вас покормлю» (у меня нет опыта общения с такого типа людьми, не знаю, допускается ли предлагать им еду). Духовидец соглашается, я устремляюсь на кухню. Пытаюсь сообразить, что можно предложить. Прекрасный сыр (но купленный вчера)? Или что-нибудь сварить сейчас, на скорую руку? Картошку? Это займет с четверть часа, и чем там еще можно поживиться в моем холодильнике? Предаваясь смятенным размышлениям, пока что навожу на кухне порядок. Красочная клеенка почему-то снята со стола, решаю водворить ее на место, и довольно ловко подсовываю ее под стоящую на столе посуду (дело происходит в нашей бывшей квартире на Рябинной улице; отчетливо виделись лишь бородка Духовидца и аппетитный сыр).
Мысленная фраза: «Они (высказывают), что (Восток) совершил преступление, а не только из жалости к нему» (за слова в скобках не ручаюсь).
Школьный урок. Дородный учитель вызывает кого-то отвечать, ставит оценку, сообщает классу. Вызывает следующего, тот встает из-за парты и только было открывает рот, как учитель говорит ему оценку. Произносит фамилию следующего, и тут же говорит оценку (ученик не успевает даже встать). В таком духе оценивается еще несколько учеников. Мне кажется, что прием несколько затянулся, и тут вызывают меня. Встаю, мгновенье медлю, задиристо говорю: «Я хочу посмотреть, сколько я стою. Только не «кол», ладно?» Учитель, тоже чуть помедлив, отвечает: «Пять» (строго говоря, это было не бесспорно, я вовсе не была отличницей).
До окончания отпуска оставалась пара дней, когда меня вызвали на работу и отправили на совещание (в качестве нашего представителя). В большом административном здании нахожу на одном из верхних этажей нужную комнату, перед ней очередь из нескольких молодых людей, одна из девушек стоит с подростком, черты и выражение лица которого были странными, искоса поглядываю на него. Пытаюсь представить, какие вопросы будут решаться на совещании. Вдруг они за рамками моей компетенции? Вдруг нужно будет подписывать бумаги, чертежи? Понимаю, что при необходимости подписать придется, и что потом мы в любом случае выкрутимся, но все же это меня беспокоит. Со мной заговаривает девушка, пришедшая со странным подростком, узнаю от нее, что вызванных в этот кабинет отправляют, оказывается, эмиссарами за границу, недели на три, причем выезжать нужно через два-три дня. Небось, в какую-нибудь глушь, недоверчиво спрашиваю я, примеряясь к новой ситуации. Нет, говорит девушка, эмиссар сам выбирает страну, любую, хоть Америку, в зависимости от выбранного места лишь корректируется срок командировки. Вот так повезло мне! Деловито прикидываю, как успеть за пару дней собраться и решить домашние дела (на моем попечении мама* и Петя, школьник, смутно в этот миг показавшиеся). Кроме того, нужно утрясти вопрос на работе - надеюсь, что там переживут мое дополнительное, сразу после отпуска, отсутствие. Это же надо, думаю я, какая чудесная халява мне подвернулась.
Мысленная фраза: «На острове красных крестов». Медленно мысленно повторяю и одновременно записываю ее.
Незавершенная мысленная фраза: «Не согласен ли ты платить четверть процента за...» (речь идет о налоге на здравоохранение).
В читальном зале ко мне подсаживается и заводит разговор мужчина в темной одежде. Я не расположена вести беседу, отвечаю лишь из вежливости. Мужчина делает вид, что не замечает этого. Держится участливо, как ни в чем не бывало продолжает расспросы. Из запомнившейся части диалога можно увидеть, насколько он в этом преуспел. Он (услышав, что мой муж умер): «Вы его потом хоронили?» Я (с недоумением): «Да». Он (сочувственно): «Да, я знаю, это очень тяжело... А почему вы опоздали на свадьбу?» Распространяюсь о своей рассеянности. Он (ободряюще): «Ну, это ничего». Чуть помолчав, говорит: «Ему нужно выйти к людям». Я: «???» Он демонстрирует реальную (юношескую) фотографию умершего мужа, и водя по ней пальцем, объясняет: «У него взгляд высокомерный и надменность в изгибе губ». Говорит: «Вот» и кладет передо мной газету. Я: «Что это?» Он (давая понять, что прекрасно помнит, что я не верю в гороскопы): «Гороскоп». Бросаю взгляд на газету — это страничка гороскопов на текущий день. Бормочу что-то нечленораздельное, засовываю газету в верхний ящик стола и приступаю к прерванной работе.
Мысленные фразы: «А-а, это же река называется. Река Октябрь».
Мысленная фраза (медлительным мужским голосом эдакого увальня): «Ну а чё у остальных-то?»
Видна (в профиль) голова человека, подстригающего волосы. Пряди темных волос оттягиваются им для этого с затылка вперед и кверху.
Мысленная фраза: «Тоже, не так уж хорошо все его видели и п(омнили)» (последнее слово не договорено; речь идет о чьем-то дедушке).
Мысленная фраза (мужским голосом): «Туда Звезды, оказывается, на шестьсот ездят» (речь идет о небесных светилах).
Мысленно сообщается, что для каких-то целей потребовались (в планетарном масштабе) люди определенного типа, и они появились. Видится множество икринок (черных точек), погруженных в прозрачную желеобразную сероватую среду. [см. сон №1751]
Заключительной фразой мысленного инструктажа (наставления) женский голос напоминает, что всегда нужно «ВЕЖЛИВО ПОПРОСИТЬ ПРОЩЕНИЯ ПЕРЕД ТЕМ, КАК СДЕЛАТЬ ПАКОСТЬ».
Мысленная фраза: «Взятие Летнего сада» (возможно, не Летнего, а просто летнего).
Стою около черного ведра, заполненного черной, похожей на смолу жидкостью. Бросаю туда губку, макаю ее (палкой) в жидкость. Спохватываюсь, что поступила неосмотрительно — теперь губку не удастся извлечь, не испачкав рук.
Петя с приятелем (младшие школьники) в поисках приключений заночевали в овраге. Оказываюсь там сразу после того, как они покинули (на время?) это место. В темноте вижу на дне оврага камни и жирную землю. Боковым зрением замечаю, что в одном месте камень и земля слабо подались вверх. Присматриваюсь, углядываю сливающуюся с камнями верхнюю часть головы крокодила. Живого, скрытого под землей крокодила. Раздумываю, что делать. Поскольку мальчики должны, кажется, вернуться, решаю отвадить зверя от этого места. Высматриваю подходящий камень, с силой бросаю туда, где увидела крокодилью голову (я стояла почти у ее пасти). В крокодиле не чувствовалось агрессии, но ничего нельзя было гарантировать, и мной руководило чувство ответственности за детей. Оказываюсь дома, в светлой уютной комнате, Петя тоже здесь. Вижу много новых ярких игрушек, Петя говорит, что купил их у товарища. Внимание привлекает пара красочных сборных деревянных лошадок, запряженных в яркие тележки. Беру одну, чтобы получше рассмотреть. На моей ладони игрушка рассыпается на составные части, они падают на пол. Опускаю взгляд, хочу их поднять, но не вижу их. Правее вижу еще несколько новых игрушек. Задумываюсь, откуда у Пети взялись на все это деньги. Вспоминаю про (легитимный) источник их появления. Петя показывает клочок бумаги, на котором что-то написано, советует: «Обязательно купите вино (марки) 623». Не вижу на клочке названной марки, говорю: «Нету такой». Произношу это вслух, уже просыпаясь - выпадаю из сна с этой фразой на языке (лица детей не виделись).
В нашу большую дружную коммуналку пришли гости, в том числе молодая семья с ребенком. Жена, хрупкая нервная блондинка, сообщает (по секрету), что муж ей изменяет, она высказала ему упреки и теперь не знает, чем все кончится. Когда гости засобирались домой и сгрудились у входной двери, изменщик-муж (похожий на Вуди Аллена) несколько раз суетливо заскочил в комнату одного из наших жильцов, а когда все вышли на лестничную площадку, он опять шмыгает в эту комнату, с видом оскорбленной невинности давая понять, что домой возвращаться не намерен. Потрясенная жена его возвращается в квартиру, и трепеща от любви к мужу, говорит мне, что не может уйти без него. Она выглядит очень взволнованной и — чтобы немного подбодриться? - просит стакан молока и ломтик белого хлеба, приношу и то и другое.
Жирный неприятный паук прытко пытается скрыться (не запомнилось, удалось ли нам изловить и выпроводить его). Кто-то подключает что-то к электросети. Шнур удлиннителя тянется через всю комнату, мне кажется это нерациональным. Осматриваю стены, нахожу наполовину свободный двойник, под ним две розетки. Выдергиваю его за ненадобностью, он рассыпается в моих руках, да и розетки оказываются трухлявыми.
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (бесстрастным женским голосом): «Те, кто ... не уплатил налоги, рублей сорок в новом исчислении».
Из окна салона вижу в ночной темноте непонятную возню справа от стоящего под окном дерева. Спустя некоторое время опять оказываюсь у окна, смотрю туда же. В рассеивающейся мгле видится большая светлая собака, энергично, с короткими подвываниями что-то роющая в том месте. Вижу погруженную в землю коническую корзину для мусора, обод ее выступает над поверхностью земли, на дне находится что-то темное, невнятное. Собака роет то, что находится в корзине, подвывает, покусывает обод, и все это безостановочно, нервозно. Вижу (смутно) темную рану у нее на животе с частично выпавшими, прилипшими к шкуре внутренностями.
Облекаемая в слова мысль — идут неторопливые поиски наилучшего варианта: «Измена детей... Детская измена...». Это сопровождается невнятным изображением.
Исполнив сложное светлое музыкальное произведение (единственное, исполнением которого я каким-то образом овладела), успешно прохожу отборочный конкурс на участие в семинаре фортепианной музыки. Радостно предвкушаю предстоящее событие. Но вдруг пронзает мысль, что я не умею читать ноты, утратила навык (которому была обучена в детстве), а без этого участие в семинаре невозможно. Думаю об этом спокойно. Это идея сна. В соответствующий момент предстал мягкий радостный свет, так воспринималось исполнение конкурсного произведения. Потом — свет, соотнесенный (как на условной географической карте) с Уралом, так воспринимался предстоящий семинар. Что же касается вопроса о том, каким образом при отсутствии навыка я смогла исполнить сложное произведение, то тут была скрыта какая-то тайна, какой-то обман. Кажется, во сне мне было что-то известно по этому поводу. Во время конкурсной игры я была так увлечена музыкой, что, кажется, и не подозревала, что идет прослушивание.
Нахожусь с двумя незнакомыми мужчинами на верхней площадке лестничной клетки старого многоэтажного дома. Ветераны организовали здесь мемориал, по стенам развешены текстовые экспонаты в темных рамках. Один из мужчин дает мне подробные объяснения. Подходим к последнему экспонату, мужчина что-то объясняет, поворачиваемся, чтобы уйти. И тут я вижу на тесной ранее площадке автомобиль - Мерседес, из которого вяло валит черный дым. Краска корпуса обгорела, кое-где на черном фоне просвечивают нетронутые огнем участки серо-голубого цвета. Смотрю на догорающую машину, спрашиваю: «Что это?» Мужчина лаконично, на ходу отвечает: «Подожгли». Говорю с опаской: «А вдруг она взорвется?» Он, не оборачиваясь, равнодушно роняет: «Так вот этого я и боюсь». Охваченная паникой, бросаюсь к выходу, но в тесноте мне мешает мой неторопливый собеседник. Изо всех сил пихаю его в спину, пытаясь пробиться на ведущую вниз лестницу. Пихаю и пихаю, и от этого просыпаюсь (сон был не цветным, мужчины виделись условно, а автомобиль - великолепно).
