Читаем текст (напечатанный, кажется, готическим шрифтом). Куски текста соскальзывают со страниц фолианта, повисают перед нами, и по прочтении возвращаются на место. Кто-то говорит, что смысл читаемого не таков, каким мы его понимаем, совсем не таков.
По поручению Фуфу прихожу к ее знакомым. Дома оказывается только их старший сын, первоклассник. Вынуждена ждать взрослых, хотя пребывание в этой квартире будит необъяснимое чувство тревоги. В одной из комнат на полу лежит малышка, полагаю, что их младшая дочь. Подойдя ближе, вижу двух малышей (девочку и мальчика). Они лежат на полу, бок о бок, почти неподвижно, лица скрыты за раскрашенными масками из папье-маше, изображающими утрированные детские физиономии. Дети встают. Сквозь жуткую оторопь вижу, что это не дети, а ОЖИВШИЕ КУКЛЫ. Решаю пройтись по квартире, чтобы развеяться. Вдоль длинного узкого коридора тянутся двери комнат. Всё выглядит мрачным, там даже мебели нет (по крайней мере, кроватей). На полу лежат матрацы, заправленные новым красивым чистым постельным бельем - единственным светлым пятном в этом жилище.
Сортировка (систематизация?) предметов. На роскошной плотной мелованой бумаге напечатан (на незнакомом мне языке) перечень признаков. Предметы подлетают по воздуху к соответствующей строке перечня, а потом исчезают. Вижу старинную дудочку теплого темно-коричневого цвета и еще пару предметов. Они поочередно откуда-то выныривают, мягкими зигзагами скользят над текстом, зависают над соответствующими строчками и незаметно исчезают, был — и нет его.
Слышу негромкий стук (не исключено, что наяву, из верхней квартиры). Вижу несколько биллиардных шаров (слоновой кости), лежащих в углу какой-то комнаты и постукивающих об пол.
Сон о словесном противоборстве двух групп людей. В финале дело происходит в большом подвальном (или полуподвальном) помещении, в центре которого две большие раковины с водопроводными кранами (все это темное, старое). Поблизости, в тазу, плавают (как живые) вареные рыбы. Одни - с белым мясом и частично отвалившейся красно-золотистой чешуей, другие - с темно-болотной, неповрежденной чешуей. Люди вылавливают их черпаками, одну за одной, и переносят в правую раковину (для разделки). На полу образуются натеки воды, говорю, что лучше, проще и быстрей рыб можно переложить, поставив таз на край раковины. Вот он уже там, а я просыпаюсь.
Стою на стремянке перед антресолями в ванной, подравниваю стопку постельных принадлежностей. Пока занимаюсь ватным одеялом, лежавшая на нем (углом) подушка вдруг оживает и медленными прыжками, переваливаясь с боку на бок, скачет к задней стене (чему я во сне не удивилась).
К тротуару идущей под уклон улицы припаркованы большие низкие сани с толстыми, высоко закругленными полозьями. Из-за того, что сани кому-то (или чему-то) мешают, они дают задний ход, подавшись немного вверх по склону - не только без чьей-либо помощи, но и в отсутствие снега. Движение воспринималось именно как задний ход, хотя передвигались они не задом наперед.
Чем-то занимаемся неподалеку от полотна железной дороги. Переходим рельсы, видим за ними размокшую землю, возвращаемся обратно. Мне нужно куда-то поехать, и прибыть для этого в определенное время к железной дороге. Несколько раз справляюсь у окружающих о времени, иду к поезду. Слышу предупредительный гудок паровоза, останавливаюсь. С удивлением вижу проезжающий (вправо) и остановившийся неподалеку вагон (без паровоза). Не пытаясь в него сесть, перехожу рельсы, чтобы идти пешком. Земля по ту сторону полотна раскисла окончательно, вижу, что придется вернуться за резиновыми сапогами. Уходя, мельком замечаю в трясине барахтающуюся девушку. Ноги ее глубоко увязли, она навалилась телом на толстый деревянный брус. Я посмотрела на нее (она виделась со спины) и усмехнулась.
Книга (или журнал) на качественной бумаге, с четким красивым шрифтом. По тексту разбросаны цветные иллюстрации, изображающие структурные соединения. В одном месте это пара горизонтальных, находящихся друг под другом рядов шариков, с двумя-тремя, отличавшимися по цвету от остальных. Страницы несколько раз сами по себе перелистывались, но я не рассмотрела больше никаких подробностей (и даже не сделала такой попытки).
Мою маму (сновидческую) убили - за то, что она спасла Сержа от угрожавших ему сил. Точнее, тяжело ранили, и от этих ран она скончалась. Мне было известно, что она, тяжело раненая, находится в больнице. Вижу скульптурную группу. Она увеличивается в размерах, в результате одной из женских голов ее оказывается занятым все поле зрения. Глаза статуи обращены к небу, как бы следя за отлетающей ввысь Душой, понимаю, что это Душа мамы. Я Душу не вижу, но по выражению лица статуи понятно, что она не только видит отлетающую Душу, но и провожает ее взглядом.
Высокая стена из массивных серых камней, по обе стороны которой старый запущенный парк. В сводчатом проеме стены стоит старый автомобиль. Прохожу перед ним, он вдруг самовольно меня толкает (на ногах устоять удалось).
Пара белесых воздушных шариков, слабо подпрыгивая на ветру, перекатывается по поверхности земли. На одном грубо намалевано обрамленное платком женское лицо и туловище (до середины бедер) в платье с глубоким декольте. На втором - мужская физиономия (рожа) в головном уборе. Шарик-мужчина все время допрыгивает до шарика-женщины и целует ее в декольте, она всякий раз целомудренно отпрыгивает в сторону. Это выглядит так смешно, что стоящие неподалеку подростки (среди которых были Додо, Ролл и их приятель Эрил) покатываются со смеху. Шарик-мужчина в очередной раз допрыгивает до шарика-женщины и внезапно сильно кусает ее за левое бедро. Шарик-женщина хватается за укушенное место - оно предстает в виде настоящей, поврежденной укусом плоти.
В нашей с Петей (ребенком) странной на вид комнате появляется посторонняя живность. Ожившая игрушечная зверюшка из сине-зеленого плюша, настоящий заяц, зайчонок, на шкафу притаился песец (и, кажется, кто-то еще). Принимаюсь их выгонять. Они проворно убегают, пользуясь только сейчас открывшейся мне особенностью комнаты. Наш громоздкий платяной шкаф придвинут к стене не вплотную, между ним и стеной существует непонятное пространство, куда и шмыгает зверье. В разгар беготни входит Петя, показываю ему этот зоопарк.
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «А я ... чтобы смогла взять себя в руки и расслабиться». Возникает роскошный раскрытый фолиант с белыми плотными листами и крупным красивым готическим шрифтом. На его фоне в воздухе висит благородная матово-черная бутылка вина. Она находится в наклонном положении, горлышком вниз, и разливает по капельке вина в буквы книги, являющиеся для нее рюмками. Между нею и книгой находится сильный источник чистого света. Расходящиеся в стороны лучи его видны из-за бутылки (чувствовалось, что вино — превосходно).
Оказываюсь в небольшом селении, находящемся на военном положении. Слева появляется пара десятков вышагивающих друг за другом книг. Темно-вишневые солидные тома с черными корешками (и ногами) ровным, спокойным шагом идут к одному из домов. Как мне посетовал за мгновенье до этого один из селян, книги были вынесены, к сожалению, из помещения, в котором до сих пор хранились, по связанной с военнным положением причине. Смотрю на них - они высотой не меньше метра, но воспринимаются как обычные. Говорю, что на месте селян все же приобрела бы для них шкаф, хотя и понимаю, что это сложная проблема. Бегло возникает как бы реализация моего предложения - заполненный этими (принявшими нормальные размеры) книгами небольшой, с застекленными дверцами шкаф, стоящий в пустой, частично видимой комнате.
Автобус сильно накреняется, и это заставляет меня взглянуть в окно. Мы съезжаем с высокого поребрика улицы, беспорядочно забитой старыми пыльными сельскохозяйственными машинами. Удивляюсь, как водителю удается пробираться между ними. Иногда для этого приходится (как только что) заезжать на тротуар, и когда мы съезжали с него, у меня возникало ощущение, что мы можем перевернуться. Водитель ловко лавирует, пару раз помогаю ему, на ходу отталкивая откидывающиеся рамки агрегатов. Оказываемся на участке, где проехать уже невозможно, автобус останавливается. Загромоздившие проезд машины и агрегаты приходят (самостоятельно!) в движение и освобождают проезд. В этом автобусе кроме меня пассажиров не было (или я их не видела, как не видела, кстати, и водителя).
Вхожу на кухню, замечаю на стене обогреватель, радуюсь тройной радостью — что это дело рук Пети, что теперь будет тепло, и что обогреватель замаскировал неприглядное пятно на стене (бегло в этот миг показанное). Подхожу к большой чугунной плите, подставляю ковш под вделанный на краю плиты кран (это тоже петина работа, что я с удовлетворением отмечаю). Отвлекаюсь, кран самопроизвольно поворачивается, вода льется мимо ковша, на пол. Спохватываюсь, исправляю положение, думаю (вместе с подошедшей девушкой), как исключить впредь подобные эксцессы - приделать ли упор, ограничивающий подвижность крана, или просто быть внимательней при пользовании им.
На маленькой симпатичной площади с живописным СКАЗОЧНЫМ старинным фонарным столбом и такой же атмосферой, маневрирует несколько легковых фургонов. Подъехавшая справа легковушка приостанавливается, и совсем как разумное существо, медленно делает стойку на передних колесах (изображение было нечеткое, в серых тонах).
Первая половина сна насыщена эмоциями - требовалось решить проблему Важного Выбора, проблемы с транспортом (выбор правильного маршрута) и многое другое. В конце концов мне удается попасть в нужный автобус, трассы его и еще двух автобусных маршрутов четко и далеко просматриваются на расстилающемся равнинном пространстве. Видно, что они сближаются на конечном участке, ведущем к общему пункту назначения (неясному силуэту города), отмечаю, что сближение выглядит симметричным. В одном месте трассы имеют по темному поперечному участку, полагаю, что это и есть те участки, где осуществляется Важный Выбор. Оказываюсь в служебном помещении, мне нужно зарисовать схему, беру лежащую на столе копию чертежа, зарисовываю ее на его поле (верхнюю часть чертежа не трогаю, она совпадает с моей схемой). За этим занятием меня застает вошедший в комнату Фесио Арфас (входная дверь находится у меня за спиной). Смутившись, извиняюсь за испорченный лист, Фесио Арфас добродушно пресекает извинения, говорит, что чертеж устарел, они собираются делать новый, для которого Петя сейчас делает фотоснимки. Продолжая чувствовать неловкость и пытаясь выйти из положения, полушутливо спрашиваю, какой выкуп могу я заплатить за испорченный лист. Фесио Арфас в том же тоне отвечает, что это может быть, например, бокал его любимого напитка. Спрашиваю, что это за напиток, он говорит, что этот напиток всегда готовит ему... (называется имя человека селения Адамс). Спрашиваю рецепт напитка (мы продолжаем разговор в шутливом тоне). Он говорит, что сначала составитель напитка произносит над бокалом заговор, бегло предстает текст заговора - короткое четверостишье, такое расплывчатое, туманное, в серых тонах, что невозможно было даже понять, на каком это языке (то есть мне совершенно недоступное). А потом, продолжает Фесио Арфас, этот человек почти доверху заполняет бокал спиртом и добавляет туда... (называется незнакомый мне компонент). Спрашиваю, что это такое, он отвечает, что я должна это знать - это... (повторяется непонятное слово), бутылки которого обычно загружают в известные мне контейнеры. Видится крупногабаритный контейнер из твердого светлого пластика, частично заполненный пузатыми литровыми бутылками вишневого сиропа, действительно прекрасно мне знакомого (Фесио Арфаса я не видела, а лишь ощущала его присутствие).
Мысленная, незавершенная фраза (женским голосом): «Новенькая остается насчет зрения...».
Мысленная, незавершенная фраза: «Пока не осталось, не осталось...» (до тех пор, пока).
Окончание мысленной фразы (неторопливым женским голосом): «...и давали, что они за пять минут отдыхали на экзаменах».
Прочти всю комнату занимает ломящийся от угощений стол, за которым тесно сидит множество народу. У левой стены нашлось место черному кожаному дивану, вплотную к нему стоят стулья, сижу на одном из них. Входит пожилая женщина с малышом, уступаю им место. Со словами «А я могу еще и тут сесть» перебираюсь на свободный стул за ними. Приходит еще кто-то. Со словами «А я могу еще и тут сесть» сажусь на краешек дивана. Кто-то говорит: «Если еще Эли и Маян приедут, они сядут тут» (на занятом мной краешке). Значит, придется пересаживаться еще раз (все люди, кроме женщины с малышом, виделись в этом нецветном сне условно).
Я, в облике Барбары Стрейзанд(!) совершаю череду благих поступков.
Произвожу оценку, сопоставление материальных объектов (либо представленных в виде материальных). Это было что-то абстрактное, в серых тонах.
Мысленные фразы: «Даже сидят уже. Даже сидят. Даже сидят уже на бывшей нижней ступени». Смутно видится двухэтажная изба с наружной деревянной лестницей. На нижней половине лестницы сидят несколько детей в светлой, блеклых тонов одежде.
В небольшой красивый пузатый графин с красным вином доливаю что-то светлое и смесь взбалтываю.
«Столько авторов. Восемь!» - с удивлением говорит мужчина. Он сидит в помещении химчистки, под гирляндами темной одежды, с увесистой книгой на коленях.
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «...тогда ... - и конкуренция вытягивается с другой стороны».
Мысленная фраза (бойким женским голосом): «То там, то там костюм посмотрел, ладно?»
Несколько небольших, с ладонь, плоских прямоугольных плат (похожих на платы электронных приборов) разбросаны на горизонтальной поверхности. Платы содержат программы, задающие мое поведение, часть их (кажется, две штуки) выбрасывается одним из стоящих справа, невидимых лиц (возможно, находящихся за пределами поля зрения).
Мысленная фраза (бесцеремонным женским голосом): «Короче говоря, на сковороде».
Мысленная фраза: «Мне было очень серьезно».
Мысленная фраза (неторопливо): «Ибо это так, ибо я все это верю».
Мысленная фраза (спокойно, неторопливо): «Боимся, как бы кто бы не разнюхал бы, чтобы использовать это в своих интересах».
Чета молодых родителей просит погулять с их девочкой. Прихожу в назначенное время (сама открыв дверь), малышка еще в кровати. Собирая девочку на прогулку, замечаю в комнате Ворхаса (знаменитого певца), киваю ему, мы с девочкой выходим, по пути на минутку заглянув ко мне домой. Спустя какое-то время обнаруживаю, что девочки нет, я гуляю с пустой коляской. В почти зашкаливающем волнении возвращаюсь к себе домой, не сразу отыскиваю малышку. Она спокойно расхаживает по одной из комнат и кажется такой крошечной в своем темном платьице. Боковым зрением замечаю в дальнем углу сидящего с отстраненным видом Ворхаса. Беру девочку на руки, она что-то мне рассказывает, строя совершенно правильные фразы. Они звучат так естественно, что невозможно поверить, что малышка, когда я забирала ее из кровати, еще не умела говорить. С удивлением делаю вывод, что способность к речи может возникать у детей скачком, этот факт завладевает моим сознанием. А у малышки обнаруживается еще какой-то признак развития, тоже проявившийся скачком. Активно размышляю на эту тему, продолжая держать на руках девочку, которой было года полтора и которая было красивым, спокойным ребенком, сосредоточенным на своей внутренней жизни.
Декламирую несколько коротких стихотворений. Одной из строк (последней?) была такая: «А я уйду, уйду в кричащую даль».
В большой нарядный вестибюль входит (с улицы) отряд из шестнадцати построенных в каре солдат. Они облачены в швейковские мундиры и двигаются в полной тишине. Слева, почти вплотную, шагает еще один отряд, копия первого, только рост солдат вдвое ниже. Отряды двигаются синхронно, строевым шагом, и в своем автоматизме похожи на манекены.
Незавершенная мысленная фраза: «Он дал интерпретацию слову соль...».
Оказываюсь с визитом в незапомнившейся стране, общаюсь там с бывшими студенческими друзьями.
С интересом наблюдаю за медлительным черным, довольно крупным пауком. Он был в хитиновом панцире, лапки его тоже были типично жучиные, но во сне, не отдавая себе в этом отчета, я однозначно принимала Существо за паука. [см. сон №8715]
Мысленный, с пробелом запомнившийся диалог (женскими голосами). «Так бы и сказали». - «Их ... отношение было очень хорошим?» - Игриво, почти пропето: «Да-да-да».
Молодой мужчина стучится в дверь. Ему открывает молодая женщина в серых брюках и сером полосатом пиджаке. Волосы у нее густые, распущенные, рыжеватые, лицо некрасивое, но очень живое, в правой руке (подмышкой) папка. Сквозь открытую дверь видна большая пустая комната с серым ковровым покрытием на полу.
Окончание мысленной тирады (надсадным мужским голосом): «...права. И знаете, я не знаю, к чему это».
Плоский белый правильный восьмигранник. Пинцетом накладываю на его правую ветвь клочок белой бумаги.
Мысленные фразы (почти отчеканенные): «А также. Птицы на деревьях не кладут» (речь идет о кладке яиц).
В финале сна идем по пустой узкой улице, между массивными буро-коричневыми домами. Попутчики вдруг беспокойно, как бы в поисках укрытия, заметались. Не понимаю, в чем дело. Объясняют, что Конференция решила, что город нужно бомбить. Слышится гул приближающегося, низко летящего самолета. Мечусь от стены к стене, затаскиваю в подворотню противоположного дома темный стол, чтобы взрывной волной его не швырнуло на нас. Распластываюсь, по примеру других, вдоль здания, лицом к стене. Петя лежит тут же, лицом наружу (мы лежим голова к голове). Советую повернуться к стене - это, на мой взгляд, безопасней (сон не был цветным; проснувшись после него, я услышала гул самолета).
Мысленный, с пробелом запомнившийся, спокойный диалог (мужским и женским голосами). «...от страха». - «То есть вы боитесь моря?»
Мысленные фразы (женским голосом): «И не звонить. Сказал(а), что попозже звонить». Слово «сказал» непонятным образом воспринималось и как «сказала» - оно как бы мерцало то так, то так. Даже когда я, уже проснувшись, попробовала фразу на слух, результат был таким же.
Мысленные, с пробелами запомнившиеся фразы (женским голосом): «Нет ... Нет, вот видите, тут ... крайний случай» (два последних слова вырываются резкими толчками).
Мысленная фраза (деловитым женским голосом): «Ой, у меня уже голова кружится».
Перед уходом в родильный дом (рожать) разговариваю в прихожей с мамой*, тут же стоит сестра. Спохватываюсь, что мы ничего не купили для младенца, его будет не во что завернуть после выписки. Процедура выписка мельком, невнятно визуализируется. Говорю об этом маме, она отмахивается. Уверяет, что это не проблема, заранее не обязательно это делать (чтобы не сглазить). Уточняет насчет расцветки детского приданного, полуутвердительно говорит: «Только зеленого не надо». Однако я ничего не имею против зеленого цвета, в воображении даже предстает симпатичная зеленая пеленка. Просыпаюсь, не успев ответить.
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы: «...что все спят, что бы он тогда ответил? Ему надо на концерт...» (фраза обрывается).
Возвращаемся откуда-то с Петей. Вдруг вижу нечто невероятное. Небо, в просветах между темноватыми облаками, ярко светится. В просвете по ходу нашего движения поразительно отчетливо видится Лик Святого. В просвете справа видятся подогнанные вплотную друг к другу каменные блекло-песочные плиты. Их равномерно бугристая поверхность как бы отполирована. Испытующе перевожу взгляд с одного видения на другое, пристально рассматриваю, убеждаюсь, что всё видится по-прежнему отчетливо. Краем глаза замечаю редких прохожих в черной одежде, тоже смотрящих в небо, но смотрящих спокойно (если не равнодушно). Левее первого Лика (представленного в анфас) появился второй Лик, представленный в профиль и видимый так же ясно. В изумлении хватаю за руку оказавшегося рядом прохожего, чтобы обратить его внимание на происходящее (не осязая прикосновение и не заметив этого). Оба Лика примыкают к тучам, так что головы не выглядят автономными (за тучами можно домыслить тела). Первому Лику клубы туч доходят до подбородка. На миг этот четкий красочный образ вдруг блекнет, расплывается, кажется игрой воображения, фрагментом туч. С разочарованием перевожу взгляд выше, Лик тут же становится прежним. Второй Лик примыкает к тучам затылком и шеей. Левее и выше вижу такой же ясный третий Лик Святого. Он примыкает к широкой вертикальной темной планке (от верхнего края которой, над третьим Ликом, отходит вправо еще одна). Лики были русоволосыми, одухотворенными, выглядели живыми, но не двигались (и даже не моргали). С неменьшим интересом взгляд мой то и дело притягивается к каменными плитами. Мое возбуждение не спадает. Изредка, не отрываясь от Неба, обращаюсь к Пете с возгласами. Потом, все же взглянув на него, вижу, что он стоит потупившись. Понимаю, что он не хочет смотреть на такие вещи. Мягко беру его за руку (не осязая ее и не отдав в этом отчета), предлагаю пойти в другую сторону, чтобы видения остались за нашими спинами. И мы поворачиваем в другую сторону.
Мысленно произношу (в финале сна): «Беря трудоустройство Лиды и Ко...» (фраза обрывается). В ритме фразы складываю шарф.
Фраза (финальная?) из сна: «Какое уртитмимЕпе».
Мысленный, с пробелом запомнившийся диалог (мужскими голосами). Зрелый, степенно: «Я думаю, ... разок один». - Молодой, быстро: «И еще, может быть, пить чай».
Нахожусь в фантастическом городе с большими темными дворами. Обсуждаю свою проблему с людьми, пользующимися моим доверием. Они советуют куда-то обратиться (в письменной форме) и съездить в Святое Место. Добавляют, что так как в том районе ведется молодежная стройка, поездка будет недорогой (со скидкой). Выражаю сомнение в отношении добросовестности людей, которых мне рекомендуют. Слышу заверения в их исключительно высокой квалификации. Поддавшись на уговоры, неохотно надписываю конверт для отправки просьбы.
Беременная Кока в незапомнившемся сне.
Раздается стрельба по столикам пиццерии (но не по людям, там находящимся).
В конце сна несколько человек рассматривают лист с текстом. В последнем предложении содержится слово «Скорпион» (не запомнилось, с заглавной или со строчной буквы). Кто-то говорит (полувопросительно): «Скорпион — это (такая-то) собака?» (прилагательное не запомнилось). Другой уверенно заявляет: «Да. Пресыщенный Дьявол».
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (мужским голосом, укоризненно): «...по этому поводу. Ты не знал, что она обсуждала этот вопрос уже не раз?»
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (женским голосом): «...и не подумаешь, а верхнее с нее снимешь пальто».
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (повествовательным тоном): «...Лапландия жил и летал многочисленная моль» (в этой фразе рой моли предстает как единый организм).
Мысленная фраза (женским голосом): «На полу я буду сидеть или кто-то сл...» (последнее слово воспринялось частично).
Мысленные, неполностью запомнившиеся фразы (деловым тоном): «Сегодня ... Если принять во внимание, что это наш накид, меньшим оказывается его влияние на ...». Речь идет о глобальном положении в масштабах страны или мира в целом («сегодня» - на данный момент; «его» - неблагоприятного расклада сил, обрисованного в первой фразе; «влияние» - кажущееся; «накид» - скрытая тактика, направленная на овладение ситуацией).
Мысленные фразы: «Вот этой Земли. Как она еще только держится, непонятно».
Мысленная фраза: «Уроняет в нее руку и кричит умоляюще: отвернись! отвернись!» Смутно видится мужчина, поспешно отходящий к кустам (помочиться).
Напряженные противостояния, споры, доказательства чьей-то правоты и неправоты. Участвую в этом процессе, но не запомнилось, затрагивали ли споры мои интересы.
Двукратный односложный гортанный вскрик (похожий на птичий), что-то типа «Та! Та!»
Полупросыпаясь (после сна?) вижу зоны соприкосновения Сновидческого и Несновидческого пространств (Реальностей). Судя по уместившемуся в поле зрения фрагменту, Несновидческая Реальность представляла гигантскую сферу, равномерно заполненную умеренно ярким светом. К ее четкой, невидимой границе примыкает (охватывает ее) Сновидческая Реальность, светлое пространство которой заполнено множеством беспорядочно набросанных плоских цветных изображений (похожих на слайды?) Они образуют ровный слой в приграничной с Несновидческим пространством полосе. Рассмотреть их не удалось, видно было лишь живые яркие сочные краски. Казалось, я вижу именно свой участок соприкосновения Реальностей. Он находился высоко надо мной, и я подумала, что вижу что-то типа кладовой своих снов.
Мысленная фраза: «Я не мудрый, я хитрый и...» (последним словом было или «умный» или «сообразительный»).
Мысленная фраза (настырным девчачьим голосом): «А вот ты, а ты вот смотрела на мальчишек после того, как они на тебя посмотрели?»
Дело происходит в моей комнате, на большой кровати. Лежу по центру, а сестра, обложившись книгами, у стены. Готовится к экзамену, уже ночь, она все не выключает радио. Переругиваюсь с ней, она уверяет, что радио ей помогает, не дает заснуть. Что-то рассказывает и засыпает, уронив голову на книги. За окном темень, хлопает входная дверь, кто-то входит в комнату и тихо выходит. Заканчивается сон мысленной (или просто записанной мной в блокнот) фразой: «Хозяин дома пришел и сказал выключить радио».
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (женским голосом): «...вместе с посиневшей крошкой». После заминки ошибочно вкравшееся слово заменяется правильным: «кошкой».
Стою перед комодом, на котором находится простая деревянная черная шкатулка (с каким-то содержимым). Закрываю ее на ключ, пускаю в нее воду, осторожно повернув головку пускателя на ее передней стенке. Слышится шум поступающей воды, слишком, на мой взгляд, сильный. Сон бегло показывает бурлящий, действительно чрезмерно интенсивный поток в левом заднем углу закрытой шкатулки. Думаю, что слишком сильно повернула пускатель, беспокоюсь, как бы вода не потекла наружу, через щель под крышкой (вода была чистой, свежей, а шкатулка ни к чему не подсоединена, на что я во сне не обратила внимания).
Мысленный, неполностью запомнившийся диалог. Кто-то: «Это может показаться ... но по средам...». - Я, скептически: «А по вторникам? А по понедельникам?»
Обрывки мысленной фразы: «Только вот ... чуть не разбили, совсем...».
Внушительных размеров картина в темной раме композиционно разделена по диагонали на две части. Слева изображена толпа молодых женщин с грациозно склоненными головами. Справа, за широкой полосой дороги - толпа мужчин. На переднем плане, в нижнем левом углу - молодая беременная женщина, на губах ее блуждает мягкая улыбка. Лица остальных персонажей освещены светлой радостью и обращены к беременной.
Нежданно нагрянули друзья. Лихорадочно готовлю угощение, гостей много, приходится обслуживать их партиями. Они чувствуют себя непринужденно, угощение им нравится, но это стоит мне такого напряжения сил (наверно, и возможного лишь когда что-нибудь делаешь от всего сердца), что оно болезненным осадком ощущалось в темени даже после того, как я проснулась.
Мысленный, неполностью запомнившийся диалог (женскими голосами). «... где живете». - «Я смотрю. Я смотрю, где живете — на той же странице».
Мысленная фраза: «Я помнила, что такое благодарить, дарение я предпочитала всему».
Купаемся с Петей в чудесном море. Он говорит, что по просьбе кинокомпании отослал им мои фотографии. Спрашиваю, заснял ли он меня для этого прямо сейчас, в море, сотовым телефоном. Петя в ответ лишь загадочно посмеивается (божественное море виделось и осязалось вживую).
Изголовье постели, заправленной светло-горчичным бельем, на котором раскрошена шоколадная оболочка от детской сладости.
Многократно повторившееся, направленное влево, незапомнившееся действие (сон не был цветным).
Моя (кем-то внушенная?) мысль, что «я познАю суть вещей».
Мысленные, с пробелами запомнившиеся фразы: «(Чтобы) не вырастить ... детей. (Чтобы) не вырастить детей без души» (речь идет о детских душах).
Незавершенная мысленная фраза: «Кстати, не с прибыльным местом...».
