Иду по берегам сообщающихся озер, ищу место, где можно было бы выкупаться. Вдруг вижу (справа) мчащийся на бешеной скорости катерок (или моторную лодку). Мчится прямо на меня, открыто демонстрируя агрессивное намерение. Смотрю с недоумением - мол, что это он вытворяет, МЫ ЖЕ С НИМ В РАЗНЫХ СРЕДАХ, я на суше, а он в воде, то есть я для него недосягаема. Стою на дороге, почти у кромки воды, а он, не сбавляя ни скорости, ни, наверно, надежды изничтожить меня, мчит во весь опор. Лишь у самого берега резко разворачивается и уносится прочь. Выбираю место для купания, но не там, где все (я их не вижу, но знаю, что они на берегу большого озера), а левее, на меньшем озерце. Лежу на старом, сложенном вдвое ватном одеяле, разглядываю налипшие на него песчинки и травинки и думаю, почему оно без пододеяльника (сон был в мрачноватых тонах).
Мне нужно удалить от центра круга стоящие по его периметру V-образные детские кресла с малышами. Приподнимая их, вижу под каждым темную густую грязь. Поскольку кресла низкие, грязью испачканы попки детей. С беспокойством думаю, что детей нужно срочно переодеть, но у меня ничего для этого нет. Утешаюсь, что малыши в подгузниках, так что на кожу грязь не попадет. Кресла переставлялись на залитую солнцем каменную площадку. Собственно говоря, все это место представляло собой скальную поверхность, И НИКАКОЙ ГРЯЗИ ТАМ НЕ БЫЛО И БЫТЬ НЕ МОГЛО. Грязь непонятным образом обнаруживалась, лишь когда я приподнимала креслица. Дети были спокойными, около одного их кресел обнаружилась отвратительная на вид, агрессивная жирная карликовая кошка.
Вокруг меня перемещаются в разных направлениях люди, являющиеся адептами двух мировоззрений и различающиеся цветом одежды. У одних она в бело-голубую клетку, у других белая. Бело-голубые фигуры более многочисленны, видятся отчетливо. Белых фигур меньше, они неуловимей для глаза, призрачней (ничьих лиц я не видела). Сон повторяется еще раз, пополнившись мысленной фразой, произнесенной мной по поводу одного из приснившихся в первоначальной версии лиц: «Он меня позвал и сказал что-то».
Приезжаю в гости к Пете, в селение Адамс. На этот раз Петя показывает мне не стройплощадки и плантации, а Психологические Зоны необычайной, исключительной напряженности. Не успеваю испугаться за него, как он их преодолевает. Восхищаюсь артистизмом, с которым это проделывается. Зоны представляли собой вертикальные ломти пространства (высотой в два-три человеческих роста и толщиной в пару метров). Внутри пространство было спрессовано и чем-то заполнено, вертикальные границы были четкими, а образующие не имели строгой геометрической формы. Отчетливей всего запомнились обуревавшие меня чувства. Сначала, при виде Зон, сильнейшая тревога за Петю, потом, когда Петя их преодолел, восхищение, смешанное с осознанием, что я, кажется, недооценивала запас сил своего сына.
Разговорилась на вокзале с незнакомым мужчиной. Он сказал, что приехал навестить лежащую в больнице дочь, просит сходить туда, передать пару вязаных кофточек. Беру их (они были маленькими, как на годовалого ребенка), иду в больницу. Большое здание заполнено тяжелобольными детьми. Их так много, что когда я прикинула соотношение больных детей к населению города, получилось что-то неправдоподобное. Пришлось достаточно наплутаться и достаточно навидаться. Палату со множеством грудных младенцев, каждому из которых медсестры делали массаж, палаты хроников, грубо сколоченный деревянный ящик, внесенный в одну из дверей и подозрительно напоминающий детский гроб, и много другого. Безуспешно ищу девочку, решаю (для ускорения дела) солгать попавшейся на пути медсестре, что разыскиваю двух девочек, каждой из которых должна передать по кофточке ( мне казалось, что эта ложь поможет). Медсестра ведет меня через двор, кофточки падают на траву, набирают колючек. Медсестра велит их вытащить, что я и делаю. Попадается препятствие, медсестра с легкостью его проходит, а я не могу (из-за своей лжи, заявляет медсестра и исчезает). Удается привлечь внимание еще одной. Помятуя о произошедшем, рассказываю все правдиво. Оказываемся на длинном, полого уходящем вниз настиле из редких, не очищенных от веток стволов, над которым тянется такой же навес. Все проходят его свободно, я же, уворачиваясь от веток и с трудом удерживая равновесие, пробираюсь гораздо медленней. Но все же с этим препятствием справляюсь (потому, как я думаю, что на этот раз сказала правду). Навес был на высоте всего с метр, мы шли, не пригибаясь, как бы сквозь него, как сквозь что-то нематериальное. Хотя зрительно (да и для моих рук) он был куда как материален. Но получалось, что идущие как бы рассекают его, после чего он мгновенно восстанавливается (впрочем, не исключено и противоположное — что это мы являлись по отношению к навесу нематериальными).
Несколько человек, в том числе сидящий в автомобиле Волд Зерот, обсуждают возможность реализации немедленного бегства за границу. Выясняется, что никакие виды транспорта сегодня за границу не отправляются. Принимаем сообщение философски, и уже было расходимся. Вдруг Волд Зерот, продолжавший сидеть в своей машине, четким, хорошо поставленным голосом диктора объявляет: «Товарищи! Через две минуты отправление поезда в Париж». Ускоряем шаги, чтобы взять из дома вещи и воспользоваться этим поездом.
Плутаю по городу, пересаживаюсь с транспорта на транспорт, никак не могу попасть в нужное место. Город видится немного сверху, стараюсь не терять из виду пару ориентиров (в том числе высокую узкую желто-белую башню). Однако все это помогает лишь убедиться, что я всякий раз заезжаю куда-то не туда. Оказываюсь в метро (до этого были, кажется, автобусы). На одном из перегонов пересекаем Неву. Воды ее были, как и следовало, серого цвета, а ширина - гораздо больше, чем полагалось бы. От вида огромного водного пространства аж дух захватывает. Внезапно раздается оглушительный визг, от которого я как бы очнулась. Визжат пассажиры. Разогнавшийся до бешеной скорости поезд делает вираж влево, я почему-то лежу на спине, поперек вагона, между двумя противоположными, открытыми дверьми. Центробежной силой меня медленно, неумолимо тащит, головой вперед, к одной из них. В несмолкаемых воплях смотрящих в мою сторону пассажиров звучит неописуемый ужас. Воспринимаю все без эмоций. Поезд мчится по дуге, пассажиры визжат, а я, раскинув руки и устремив взгляд в левую открытую дверь, все ближе оказываюсь к раскрытой правой. Оказавшись около нее, осторожно упираюсь руками в дверные косяки, немного сдвигаюсь вглубь вагона. Осторожно берусь за выступы сиденьев, еще немного отодвигаюсь от двери. В общем, я оттуда не вывалилась.
В мое жизненное пространство (жилище) вторглась сестра со своими домочадцами и намерением пробыть непредсказуемо долго. Сон состоит из наших перепирательств. Когда они достигли апогея, мы с ней оказываемся стоящими по щиколотку в мутной грязной воде, ровным слоем покрывающей поверхность большой деревянной двухспальной кровати. Исчерпав словесные доводы, перехожу к попыткам выпихнуть сестру, и кажется, мне это удается (все, кроме грязной воды, виделось условно).
В большой, вытянутой в длину комнате специалисты (конструкторы?) занимаются удивительными вещами. Вдоль комнаты летит ВИРТУАЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕК. Нарисованный, прозрачный, он медленно летит (вниз лицом), сквозь тело отчетливо просматривается схематично изображенный пенис. Условное изображение пениса возникает в увеличенном масштабе (виртуальный человек при этом неподвижно парит в воздухе, вверх лицом). Пенис теперь выглядит растраивающимся, чья-то рука легонько надавливает на кожу у его основания, чтобы Исследователи (находящиеся за пределами поля зрения) смогли как следует рассмотреть этот феномен.
Молодая женщина, худенькая, миловидная, тонкокожая, подвижная, что-то быстро, беспрерывно говорит. Активно жестикулирует, приковывая этим к себе внимание. Из-за ее спины то появляются, то исчезают два колышащихся лепестка, напоминающие заячьи уши. Лепестки являются частью Правды, которую женщина всеми силами старается скрыть. Вся же Правда, скрываемая женщиной и невидимая (но сон показывает ее), находится позади женщины. Это большой светлый, слегка помятый лист чего-то среднего между бумагой и тканью, лепестки в форме заячьих ушей являются его верхней частью.
Молодая пара, муж и жена, подходят к темному многоэтажному торговому центру. Жена направляется ко входу, муж говорит, что зайдет в отдел мужских товаров, но сворачивает в сторону (влево) и исчезает в редкой растительности. СОН НАЧИНАЕТ ЕГО ИСКАТЬ. Показывает большую белую стену, испещренную разноцветными самодельными надписями. Демонстрирует нижний участок, где одна из надписей сделана будто бы рукой этого мужчины (прочесть ее не удалось). Двумя мощными лучами от установленных на земле прожекторов медленно прощупывает внезапно окутавшееся сумерками пространство (было еще что-то, связанное с поиском).
Чья-то нога в черном чулке и светлой, по колено, штанине на резинке. Кто-то (невидимый) говорит: «Теперь смотри, сколько ... мы выбрасываем из-за режима» (одно слово не запомнилась; режим имеется в виду политический). Говорящий медленно надавливает с разных сторон на нижний край штанины, из-под резинки появляется творожная масса, медленно сползающая по черному чулку. Говорящий (его по-прежнему не видно) тщательно, бесследно счищает ее столовым ножом.
Финал фантастически навороченного сна. Большой ангар. Крупной молодой женщине нужно спуститься в подвальное помещение. Быстрыми шагами подходит она к ведущему оттуда, работающему на подъем эскалатору, привычно ступает на него. Находясь неподалеку, с интересом наблюдаю. Женщина падает на спину, скользит вниз по гладкой (бесступенчатой) ленте эскалатора. Отмечаю, что хоть и медленно, но она действительно спускается. Объясняю это тем, что вес женщины превышает вертикальную составляющую силы тяги эскалатора. Внизу, где лента плавной дугой переходит в горизонтальный участок, женщину тащит наверх. Объясняю это тем, что из-за изменения угла наклона изменилось соотношение сил, равнодействующая теперь направлена вверх. Женщину неуклонно тащит наверх, что приводит ее в страшный гнев, который она бурно выражает доступными ей средствами.
Мысленная тирада (такое впечатление, что она рождается прямо в момент произнесения, слово за словом): «Как это, не веря в любовь, верить, что тебя могут исправить? Ведь любовь — это один из элементов исправления».
По асфальтовой, тянущейся по пустому пространству дороге едет допотопный броневик (это видится как бы сверху). Дорога наличествует лишь на относительно коротком участке перед машиной, продлеваясь по мере продвижения броневика. Броневик останавливается. Мне кажется, что дорога больше не продлится. Чтобы он не застрял в пустынном месте, решаю силой мысли дорогу продлить. Она тут же продлевается сама - не прямо, как я предполагала, а круто свернув вправо. Спустя какое-то время мне опять кажется, что она не продлится. На этот раз броневик застопорился в кустах небольшого оазиса. Опять намереваюсь продлить дорогу, чтобы помочь броневику. Она мигом продлевается сама, строптиво свернув вбок (на этот раз, влево). Понимаю, что это неспроста, и что мне не следует вмешиваться в ситуацию (способность силой мысли продлевать дорогу подразумевалась сама собой).
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (беглым женским голосом): «Там же письмо от ... с такими же словами».
Мысленная фраза (деловитым тоном): «Но я бы взбудоражила общественным мнением так же, как тогда».
Окончание мысленной фразы: «...и эпидемией не изменишь чудес».
Мысленная фраза (жизнерадостным женским голосом): «Ирочка, а мне все равно тут будет нечего делать».
По поводу законспектированного ночью начала сна вспомнить ничего не удается ("Живу в комун., д.б. ехать куда-то. Много дел. Пост. кипятить воду"). В следующем эпизоде вхожу (в поисках туалета) в одну из дверей общественного здания. Вывеска гласит, что здесь расположена секция (что-то "для дачи"). Комнаты завалены грудами одежды, в которую рядятся члены секции, молодые, красивые женщины (одна без правой руки). Неопрятный туалет тоже завален одеждой. Меня передернуло, когда я заметила, что моя юбка скользнула по краю унитаза. В утешение подумалось, что когда хожу по улицам подол юбки волочится по земле, и ничего. P.S. Ощущение, когда я читала собственноручную запись первой половины сна и не могла понять, откуда она взялась, было острым, тревожным. КАК БУДТО ШТУКИ, ВОЗМОЖНЫЕ ЛИШЬ ВО СНЕ, ПО КАКОЙ-ТО ПРИХОТИ ИЛИ ОШИБКЕ ВЫВАЛИЛИСЬ В РЕАЛЬНОСТЬ БОДРСТВОВАНИЯ.
Мысленная фраза: «Тебе перед 'Стыдливостью' читать 'Студенчество'?» (речь идет о словарных или энциклопедических статьях).
Сортировка (систематизация?) предметов. На роскошной плотной мелованой бумаге напечатан (на незнакомом мне языке) перечень признаков. Предметы подлетают по воздуху к соответствующей строке перечня, а потом исчезают. Вижу старинную дудочку теплого темно-коричневого цвета и еще пару предметов. Они поочередно откуда-то выныривают, мягкими зигзагами скользят над текстом, зависают над соответствующими строчками и незаметно исчезают, был — и нет его.
Мысленное обращение (женским голосом): «Мальчишки!»
Мысленная фраза (женским голосом, резко, тревожно): «Не тро, не тро, не трогайте меня!»
Длинное узкое, плохо освещенное фойе кинотеатра. Молчаливые зрители в темной одежде сидят на старых темных фанерных сиденьях. В углу, на подмостках, собираются музыканты, тоже в темной одежде. Сейчас начнется концерт, традиционно предваряющий киносеанс.
Мысленные фразы (глуховатым женским голосом, в ответ на чей-то вопрос?): «У меня, - как бы. Он делает разные успехи».
Сон, в котором я (судя по записи в блокноте) щедро проявляла свое благородство.
Иду (в сторону горизонта) по пустому, лишенному растительности пространству. Навстречу, чуть левее, идет человек в темно-коричневом одеянии, с наголо обритой головой и гладким, без единой морщинки, лицом бронзового цвета. Когда мы поравнялись, наши головы соударяются. Не чувствую боли, а его голова издает довольно громкий звук. Ничему не удивляясь, отдаю отчет, что если этот человек и является Землянином, то необычным.
Раскрываю массивный словарь (или том энциклопедии). Вижу пять-шесть небольших, напечатанных друг под другом (бледным петитом) статей, освещающих разные смыслы какого-то слова. Со смесью удивления и любопытства решаю их прочесть.
Мысленные фразы (с непередаваемым оттенком): «Again. Again?»
Мысленная, с пробелами запомнившаяся фраза: «...так что оживший уже ... уже понял, что к чему».
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы: «...кажется, взорвались. Они, кажется, взорвались».
Мысленный диалог (женскими голосами, незавершенными фразами): "Нет, мне надо...". - "Не только надо...".
Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «В ... этом он предполагает ... Москву, Кремль».
Подливаю растительное масло под каждую из двух рисовых котлет, находящихся на черной сковороде. Сковорода холодная, а рисовой массой облеплены мои ступни (то есть получается, что я стою в сковороде?) Не могу вспомнить, из какого положения тела я подливала масло. В общем, получается как-то двойственно - котлеты были и обыкновенными и необыкновенными.
Стою посреди комнаты, слышу, что кто-то пытается открыть снаружи входную дверь, тут же догадываюсь, что это Петя. Дверь не поддается. Торопясь открыть, мгновенье медлю, отдаваясь мягкой радости от предстоящей встречи — и просыпаюсь.
Сон, состоящий из трех эпизодов, содержащих Невыразимое Блаженство.
Становится жарковато, перепеленываю грудного младенца во что-то более легкое. Действую неспешно, аккуратно. Перепеленала, а младенец (почти сразу) просит (мысленно, серьезным тоном) завернуть его потеплей: объясняет, что ему холодно, и даже подсказывает, что нужно одеть распашонку (во сне я ничему этому не удивилась).
Мысленное сообщение о Реальности. Удалось запомнить одну из фраз. По мере того как я ее мысленно повторяла, она начала растворять слова, одно за другим, но кое-что уцелело: «Рассмотрение ... мы не можем ... так как всё поставлено на эту цель — изменить её» (Реальность).
Мысленная фраза: «Тридцать четыре с половиной».
Степенное, мысленное рассуждение завершается ернической фразой: «Извините за беспокойство».
Совершаются какие-то манипуляции, я являюсь одним из действующих лиц (если не единственным). Появляется несколько крупных трехгранных, с низкими бортиками резервуаров, заполненных (не доверху) прозрачной водой. В них что-то доливают, отчего бортики становятся высокими, прозрачными, а сами резервуары превращаются в гигантские трехгранные мензурки.
Высоко подняв две вешалки с длинными одеяниями, переношу их над лежащим на примитивном ложе человеком (выглядевшим как что-то серое, бесформенное). До предела задираю руку вверх, но слишком длинные одеяния все же касаются лежащего, скользнули по нему подолами. Одеяния похожи на облачения служителей культа. На передней вешалке оно ослепительно белое, из-за него по краям выступает заднее, черное. Держа вешалки на весу, пристально смотрю на белое, чуть ли не сверкающее одеяние.
Кто-то (невидимый) рассказывает, как многому учат их там, где он находится. В конце упоминается искусство дирижирования (управления) любыми группами людей и исскуство быть приятным, остроумным собеседником. При упоминании о дирижировании смутно, бегло видятся две-три небольшие группы людей, перед каждой из которых находится совсем уж неразличимая фигура.
Стою около веретенообразных светлых, чуть выше человеческого роста, Существ. Спрашиваю у ближнего, кто они такие. Их было порядка четырех, но лишь ближний виделся отчетливо. Остальные - гораздо хуже, возможно, из-за того, что они стояли позади и правей первого. Те, остальные, не виделись такими светлыми, они были как бы подернуты легкой серой дымкой.
Мысленная, издалека пробившаяся, почти неуловимая фраза (спокойным тоном): «Я оказалась никому не нужна».
Смутно видимый мужчина говорит мне: «Вероника! Мы договор...» (фраза обрывается).
Смутно видимая женщина оживленно говорит: «Слушала первую программу Академии военной, только там все интересует» (речь идет о радиопрограмме).
Мысленная фраза: «Рубль — сто тридцать рублей» (первое слово звучит вяло, остальные - более энергично, укоризненно).
В нецветном, смутном сне, действие которого происходит в просторной квартире, сестра поглощена амурными делами, самозабвенно ведет соответствующие телефонные разговоры. Оказавшись невольной свидетельницей, с осуждающим недоумением думаю, как можно увлекаться такими вещами в таком возрасте.
Прихожу к Нуме и Фуксу (по их приглашению). Они ведут себя странно, негостеприимно, объясняю себе это их внутрисемейной проблемой. Странное поведение вызывает желание уйти и вынуждает объяснить причину ухода (правдиво). Но Нума уверяет, что проблема не в них, а во мне самой. У меня в руках находился предмет, имевший какое-то отношение к происходящему (сон был спокойным, не цветным, в темноватых тонах).
На крыльце здания Коллегии адвокатов умирает молодая женщина. Две-три проходивших мимо женщины склоняются над ней, и почти сразу же умирающая испускает дух.
Мысленная фраза: «Потому что я вырвалась с улицы ... на свободу» (название улицы не запомнилось).
Смутно, бегло видится группа мальчиков младшего подросткового возраста.
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (мужским голосом): «...каждый праздник. Каждый праздник. И наша деревянная?»
Мысленное бормотание (женскими голосами): «Деньги». - «Деньги». - «Потеряла деньги». После этого отчетливо произносится (тоже мысленно): «Потеряла — не возьму».
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза, протараторенная женским голосом: «...работа, я сейчас по телефону запишу, по телефону запишу, запишу по телефону, пожалуйста».
Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Сегодня не ... вашего супруга создавшегося» (последнее слово произнесено с подтекстом).
Условно, с беглой визуализацией сообщается о трех, разнесенных в пространстве (и, возможно, во времени) однотипных любовных коллизиях. О молодых мужчинах, страстно влюбившихся в несовершеннолетних девочек-подростков, и именно из-за несовершеннолетия не посмевших признаться в своих чувствах. Все три, ни о чем не подозревающие девочки рано уходят из жизни (по естественным причинам). У мужчин к горечи утраты добавляется боль по поводу того, что девочки так и не узнали, что их любят. И третий мужчина кричит (пусть и с опозданием): “Sundy, я тебя люблю!!” Фраза эта на некоторое время повисает в воздухе (в виде рукописной строчки).
Мысленная, незавершенная фраза: «И Я направило ей письмо, а Царское Правительство...».
Долго, сложно добираюсь до учреждения, в котором должна что-то выяснить. Выяснить ничего не удается вследствие бестолковости чиновницы, да и я действовала не лучшим образом. Огорченная, пускаюсь в обратный путь, усеянный своими проблемами, по дороге меня о чем-то спрашивает незнакомая женщина, все это заставляет на время забыть удручающий эпизод с чиновницей. И вдруг, как озарение, осознаю ситуацию более масштабно. Вижу, какую огромную пользу я получила (точнее, какого огромного вреда для себя избежала) именно потому, что чиновница оказалась безответственной, да и я сама сплоховала.
Возвратившись после длительного перерыва на прежнее место работы, завершаю расчет нового изделия, провела испытания опытных образцов, и теперь — с этого, собственно, начинается сон — должна составить отчет. Правила оформления документации за время моего отсутствия изменились, сроки поджимают, хватаюсь то за одно, то за другое. Спохватываюсь, что можно ознакомиться с нынешними отчетами других разработчиков. Прошу рабочего включить служебный телевизор, вперяю взгляд в белый, почти во всю стену экран. Мысленно мечусь, не зная, с чего начать, - то ли с самого отчета, то ли с приложений. Лихорадочно припоминаю сохранившиеся в памяти обрывки прежних правил. Периодически на мгновенье осознаю, что если взяться за дела поочередно, можно успеть. Тут же опять паникую и мечусь (чувство раздвоенности было очень тягостным). Так ничего не решив и не высмотрев, иду к своему корпусу, пересекаю внутризаводскую железнодорожную ветку. Перед носом возникает торец последнего товарного вагона. Отчетливо вижу обшитый темно-коричневой вагонкой угол. Понимаю, что состав совершает (на небольшой скорости) поворот, и что этот угол сейчас меня зашибет. Отступить не могу — за спиной высится какая-то куча. Ситуация выглядит безнадежной, но вагон вдруг плавно останавливается (меня заметил машинист?), благополучно избегаю опасности. P.S. Удивительно, что позволяя себе так волноваться по поводу отчета, я абсолютно спокойно отнеслась к неизбежной, казалось бы, угрозе физической травмы. Настолько спокойно, что спокойствие распространилось и на финал ситуации, так что правильней было бы сказать не «избегаю опасности», а «продолжаю свой путь».
Сквозь приоткрытую дверь комнаты отсутствующего сейчас соседа вижу Петю. Он сидит (в черной футболке) на краю кровати, и подперши рукой голову, смотрит в окно.
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (молодым мужским голосом): «Надо же ... Это холодильник у вас, да?» Смутно видится молодой мужчина, что-то выбрасывающий в пластиковый мешок с мусором.
Мысленный, неполностью запомнившийся диалог (мужскими голосами). Спокойно: «Почему ... что он потеряется?» - Возбужденно: «Потому что он (ведь) совсем другим стал...» (речь идет о смутно видимом предмете).
В конце сна куда-то ссыпают пригоршню некрупных красивых морских ракушек.
Мысленные, с пробелом запомнившиеся фразы (женским голосом): «У меня — ничего ... Это корзинка, это скамейка».
Сон про Лучика, которому в этом сне было лет десять.
Мысленная фраза (женским голосом): «Закончила свои войска».
Мысленная фраза: «Прославляющий лидер». Проснувшись, сомневаюсь в прилагательном - в голове шевелится, сменяя друг друга, созвучная пара «прославляющий» и «ославляющий».
Мысленная фраза: «Ты можешь войти».
Фрагмент газетной статьи. Приводятся сравнительные данные по нескольким странам об официальном применении наркотиков в армии. Мысленная фраза поясняет цель их применения: «Для стимуляции воли к жизни».
Мысленная фраза: «Они хорошо себя чувствуют, они (защищены от всего)» (слова в скобках не произнесены, но уже заготовлены). Видятся три человека, сидящих, вплотную друг к другу, на массивной уличной скамье в центре круглой заасфальтированной площадки. Полная женщина в простом летнем платье и две субтильные фигуры в темном (среднюю я не рассмотрела, а крайним был худой долговязый мужчина). Сидят, занимая всю скамью, в спокойных, безмятежных позах, их простодушие гармонирует с полной прозрачного воздуха и мягкого света атмосферой этого места.
Мысленная, неполностью запомнившаяся, издалека донесшаяся фраза: «...запутаешься, и если ты слепой - увидишь».
Мысленная фраза (строгим женским голосом): «Вероника, как тебе не стыдно?»
Молодая восточная женщина в национальной одежде произносит страстную речь по поводу успеха восточных кинофильмов на какую-то тему. Отдав должное этой победе на идеологическом, кажется, фронте, горячо призывает свой народ не останавливаться на достигнутом (речь идет не об искусстве, а о политической борьбе).
Крупная, смутно видимая, неподвижная птица. Она возникает поочередно в четырех позициях - по кругу, по часовой стрелке, с изменением положения на 90 градусов.
За стеной моего жилья плачет ребенок. Сон условно показывает плачущую малышку и ее странно реагирующую мать, молодую худощавую женщину. Мать пытается строгостью заставить девочку замолчать. Та плачет еще более бурно (плач не озвучен). Мать несет ребенка к окну (нижнего этажа), кладет на стоящую за окном кровать, покрытую белым пуховым одеялом. Девочка лежит поперек кровати, на животе, мать мнет ее спину и бока, заголяя тело ребенка. Делает это молча, с недоброй целью. Оказываюсь у кухонного окна, не могу понять, что это означает. Может быть мать хочет заходящуюся плачем девочку застудить?
Мысленная фраза: «Ничего, потому что это окончание моей проблемы».
Пришиваю тесьму вдоль плечевого шва светлой футболки, говорю кому-то, находящемуся рядом: «...хочет получить ... тщится...» (фраза не завершена, часть слов не запомнилась).
Мысленные фразы: «Один раз в неделю я, один раз — ты. Подметаем...» (фраза обрывается).
Несколько возникающих по очереди, то тут, то там, улыбающихся ртов. Первым появился рот девушки, улыбка которой была очаровательна.
Мысленный диалог (мужским и женским голосами). Степенно, со сдержанной улыбкой: «Выдержу». - Оживленно: «Ну вот смотрите».
Забегаю в гости к знакомым, они сетуют, что их взрослый сын до сих пор не женат (повидимому, это у них дежурная тема). Дождавшись, когда он выйдет из комнаты, советую прекратить муссировать эту тему, воздерживаться даже от завуалированных намеков, поскольку они подпитывают в их сыне что-то, что мешает ему жениться. Советую предоставить все естественному ходу событий, вот тогда-то их сын и женится.
Мысленная фраза (неторопливо, размеренно): «Точно так же всем должен — это тот, кто ни на минуту не забывает о себе самом». Фраза относится к поучению, в котором разбираются характеристики человеческих типов.
Мысленная фраза: «Единственный способ понять традицию — это порвать с традицией».
Продолжение темы устойчивости, такое же обстоятельное. Запомнилась последняя фраза: «Чтобы именно вот тот участок». На этот раз тема устойчивости увязывается "с нами тремя" (так я записала ночью, но кем являлись остальные двое проясненно не было). Мы соотносимся с тремя углами квадрата, на котором надстроен параллелепипед (квадрат стал его нижним основанием). Графика такая же безукоризненная, как и в предыдущем сне, только линии на этот раз были не цветными. [см. сон №7280]
Сижу на узкой низкой кровати, стоящей у стены маленького гостиничного номера. Многословно, эмоционально, порой сбивчиво излагаю свое вИдение запутанной, чуть ли не ирреальной коллизии. Обращаюсь к нескольким находящимся рядом, смутно воспринимаемым людям и к настенному репродуктору (олицетворяющему главное действующее лицо коллизии). Обращаясь к репродуктору и указывая кивком головы на висящую на стене мантию (или что-то в этом роде), говорю, что по таким-то и таким-то причинам мантия возвращается к нему, «как бумеранг». Говорю: «Я знаю, что что-то случилось, что что-то происходит». По телу пробегает волна (похожая на мягкий оргазм), это истома умирания. Во рту появляются частицы рвоты, перестаю ее замечать, сосредоточившись на переживании ощущения умирания. Лежу, не шелохнувшись, боясь его спугнуть. Проснувшись (наяву), сохраняю неподвижность, цепляясь за остатки рассеивающегося ощущения.
Мысленная фраза (мужским голосом, неторопливо): «Там такое было, что один раз отвечать пришлось».
Тротуар перед котлованом строящегося дома, асфальт залит желтоватыми разводами строительной грязи. Через нее осторожно, и успешно, перебирается (используя сухие островки) смутно видимый долговязый мужчина. Возникает мысленная фраза: «ЕСЛИ УЖ ВАМ СУЖДЕНО ПРОЙТИ ПО ГРЯЗИ, ТО НИКТО РАДИ ВАС ЭТУ ГРЯЗЬ УБИРАТЬ НЕ БУДЕТ».
